Белый снег – Восточный ветер [litres] - Иосиф Борисович Линдер

винт нехотя провернулся и затем, сердито посвистывая, начал кромсать холодный утренний воздух. Судорожная дрожь затрясла фюзеляж, и истребитель, подобно громадному камню, выпущенному из гигантской пращи, сорвавшись с палубы, быстро взмыл в небо. Вслед за ним одна задругой поднимались в воздух другие машины, выстраиваясь в боевой порядок. Стальные стаи хищных птиц, не встречая на своем пути преград, приближались к намеченной цели.

Военная база Пёрл-Харбор, на которой сосредоточились главные силы Тихоокеанского флота США, беспечно нежилась в лучах восходящего солнца. Стрелки часов на стене сторожевой башни с тихим шорохом ползли по циферблату, отсчитывая последние минуты и секунды мирной жизни. В казармах морской пехоты, береговой охраны и на кораблях подъем в воскресный день наступал на час позже. Солдаты и моряки наслаждались остатками сладкого сна, а те, кто уже проснулся, предвкушали веселую праздность выходного дня. Впереди были шумный вечер в пабе и зажигательные танцы с девчонками в морском клубе. А пока что дежурные службы готовились к сдаче вахт, повара и рабочие команды столовых, позевывая, разогревали котлы и растапливали печи. Сиреневые дымы закурились над трубами, и вскоре потянуло аппетитным запахом свежеиспеченного хлеба. Команды уборщиков перед казармами лениво принялись мести плац, отдраивать до зеркального блеска все металлические предметы.

Хэйхатиро Хиросо, владелец небольшого бара в японском квартале городка, разросшегося у базы, проснулся задолго до восхода солнца и тихо, чтобы не разбудить жену с дочерью, соскользнул на первый этаж. В кладовке он взял старую керосиновую лампу, спустился в подвал и, недолго повозившись со стеллажом для кухонной утвари, отодвинул его в сторону. За ним открылся тайник, в нем хранилось много интересных вещей: старая радиостанция, гранаты, аккуратно сложенные в деревянном ящике, пистолет с несколькими запасными обоймами и мощный флотский бинокль.

Один из самых ценных и успешных агентов японской армейской разведки, Адзумо дождался своего часа. Упаковав рацию и бинокль в рюкзак, он положил в карманы плаща пистолет и несколько гранат, вышел во двор и настороженно прислушался. Ничто не смутило его чуткий слух, и, больше не мешкая, Адзумо зашагал вверх по улице. Вскоре последние дома остались за спиной, и он сошел на слабо протоптанную тропку, уходившую в горы. Здесь ему пришлось как следует попотеть: ноги то и дело цеплялись за скользкие корни, а грохот срывающихся камней мог привлечь внимание. Но Адзумо везло: до смотровой площадки на его пути не попалась ни одна живая душа – ни военный патруль, ни случайный прохожий.

Наконец впереди показалась хорошо знакомая сосна, растущая на самом краю глубокого обрыва. Адзумо привалился к валуну, перевел дыхание и принялся обустраиваться. Неглубокая расщелина в скале была скрыта от посторонних глаз густым кустарником, из нее открывался превосходный вид на бухту. База американцев лежала перед ним как на ладони. За последний месяц он поднимался сюда двенадцать раз и часами вел наблюдение. Крейсера, эскадренные миноносцы и линейные корабли – он знал их как свои пять пальцев.

Распаковав и приготовив рацию к работе, он разложил гранаты, проверил пистолет и приготовился ждать. Но нервный зуд все же не давал покоя. Тогда он приложился к фляжке – пара глотков саке помогли успокоить разгулявшиеся нервы.

Адзумо откинулся на спину. Перед его глазами таинственно перемигивались звезды, но это были не его, а чужие звезды. Бесконечно долгие девять летони светили над ним, и все эти годы страх исподволь подтачивал его сердце и волю. Ночной стук в дверь, появление американского патруля вызывали приступы слабости, от которых он подолгу не мог оправиться. Сегодня этот кошмар должен закончиться, и ему не надо будет таиться перед женой и дочерью. Агент Адзумо станет просто Хэйхатиро Хиросо, вернется под крышу родного дома в Японии и полной грудью вдохнет пьянящий запах сакуры в старом саду, который посадил еще его прадед.

За этими мыслями Адзумо не заметил, как наступил рассвет. Пелена тумана, укрывавшая бухту, рассеялась, и перед ним, будто на шахматной доске, проступили застывшие у причалов и на внутреннем рейде корабли американской эскадры. Он поднес к глазам бинокль и невольно поежился – прямо на него зачехленными орудийными стволами надвинулся крейсер. Его палуба была пуста, и лишь сизый дымок, курившийся над камбузом, да фигуры вахтенных на капитанском мостике и баке говорили о том, что экипаж находится на корабле. Беспечность американцев поражала, и от одной только мысли, что через несколько минут этот рай превратится в ад, что все живое захлестнет море огня и жизнь тысяч людей оборвется, по спине побежали мурашки.

Пронзительный писк морзянки заставил его вздрогнуть. Рация ожила, он торопливо надел наушники и теперь ловил каждый сигнал. Далекий радист передавал боевой приказ, но и без радиограммы нетрудно было догадаться, что час «икс», которого он терпеливо ждал столько лет, пробил.

Война возвестила о себе множеством черных точек у края горизонта. Они росли на глазах. В утреннюю хрупкую тишину вкрался еле слышный комариный писк, быстро нарастая, он вскоре перерос в грозный клекот стальных боевых птиц.

На кораблях заметили надвигающуюся опасность, на капитанских мостиках заметались человеческие фигурки, и спустя мгновение надрывный вой множества воздушных сирен взорвал мирную жизнь базы. Этот вой слился в один бесконечный рев с тяжелым рокотом авиационных моторов. Эскадрилья за эскадрильей волнами заходила на бомбардировку. Робко тявкнули зенитные батареи на входе в бухту и тут же исчезли в клубах дыма и огня. Свинцовый вал, сметая все на своем пути, пронесся над палубами и затем зловещими гигантскими черными грибами поднялся к небу.

Палец Адзумо так и не коснулся ключа передачи: корректировать было нечего. Японские самолеты, не встречая на своем пути преград, уверенно, как на учениях, раз за разом заходили на цель. Бомбовый водопад обрушился на беззащитную американскую эскадру. Корабли, дома и люди были погребены в огненном смерче, который бушевал на море и на суше.

Вице-адмирал Нагумо торжествовал победу. Успех оказался ошеломляющий. От американской эскадры практически ничего не осталось, она просто перестала существовать. Его же потери были самые минимальные: эту блистательную победу оплатили собой два десятка самолетов и их погибшие экипажи. Он повторил подвиг легендарного предшественника адмирала Хэйхатиро Того. Тридцать семь лет назад под Цусимой тот наголову разгромил русскую эскадру адмирала Рожественского, и крохотная Япония своей нарастающей военной мощью поставила на колени евразийского колосса – Российскую империю.

Тщеславная мысль, что сегодняшний успех станет первым камнем в фундаменте будущей победы над американцами, согревала переполненное гордостью сердце Нагумо. Радист флагмана японской эскадры с невероятной быстротой нажимал на рукоять ключа, спеша передать в Токио шифрованную